Другие новости

В последние несколько недель Россия попадает в газетные заголовки по причинам, которые оставляют желать лучшего. Ситуация в культуре, к счастью, несколько иная: прошедшая неделя была богата на события в сферах, которые традиционно считаются «нашим всем» — балете и авангардном искусстве.

Легендарная выставка 0,10, воссозданная в Tate Modern.

16-го июля в лондонской Tate Modern открылась выставка Малевич: Революционер Русского Искусства – первая крупная ретроспектива художника за долгие годы, плюс – первая ретроспектива в Великобритании.

Tate Modern проделал колоссальную работу и смог собрать по частным и музейным коллекциям работы, полноценно представляющие 30-летнюю карьеру художника и его путь от ранних изображений сцен религиозной и крестьянской жизни до супрематизма и обратно к фигуративному искусству.

«Черный Квадрат» – версия 1923-го года – лежит в основе экспозиции: по единственной сохранившейся черно – белой фотографии кураторы Tate воссоздали легендарную «Последнюю Футуристическую Выставку Картин 0,10», ту самую, на которой в 1915-ом года «Черный Квадрат» был показан впервые, в углу комнаты, на месте, традиционно отведенном для икон. Британская пресса уже называет ретроспективу Малевича одной из самых сильных выставок года , и мы не можем не согласиться. Cтоит заметить, что Tate давно оказывает серьезную поддержку русскому искусству, подтверждением чему, например, служит специально созданный комитет по  закупке произведений искусства из России и Восточной Европы, в который входит Мария Байбакова.

Холберг на сцене Lincoln Center. Фотография из Инстаграма Дэвида Холберга.

Безусловно, сейчас не самый простой период в американо – российских политических отношениях. Однако вечер в честь Дэвида Холберга, первого премьера Большого Театра американского происхождения, прошедший 17-го июля в нью–йоркском Линкольн — Центре, cтал нейтральной территорией, где торжествовало искусство.

Впервые а истории Большой привез в Нью-Йорк не только свою легендарную балетную труппу, но и оркестр, оперу и хор для двухнедельной серии выступлений в Линкольн — Центре.

32-х летний Холберг попал в Большой по приглашению Сергея Филина в 2011-ом. Последующие годы, омраченные нападением на Филина и последующими скандалами, окружающими театр, были не самыми простыми для американца. Однако он вышел из них более сильным танцором – как технически так и эмоционально – доказательством чему послужило блестящее выступление Холберга в партии принца Зигфрида в балете Лебединое Озеро, который в тот вечер был представлен на сцене театра им. Дэвида Х. Коха.

За трехчасовым выступлением  последовал званый ужин в ресторане Lincoln, организованный Марией Байбаковой  вместе с Яной Пил, Ингой Рубинштейн, Насибой Адиловой, Анной Николаквской и Мирославой Думой. Откроем все карты: Baibakov Art Projects является cоветником Lincoln Center Global, отделением Линкольн – Центра, который занимается международным культурным развитием и  консультирует лидеров в разных областях искусства по всему миру – и мы этим очень гордимся.

Ужин, гостями которого стали художники Илья и Эмилия Кабаковы, куратор Невилл Уэйкфилд, коллекционеры Фил и Шэлли Ааронс, куратор Whitney Museum Скотт Роткопф (от чьей текушей ретроспективы Джэфа Кунса мы в восторге), и арт – дилер Джэффри Дайч, стал теплым домашним приветствием для Холберга, который продолжает танцевать в составе труппы Американского Балетного Театра по сей день. Такие американо – российские отношения можно только поприветствовать.

 

Тихая Манифеста

Еще месяц назад открытие Манифесты 10, запланированное на 28-ое июня, было под вопросом. Одни художники призывали бойкотировать выставку, другие просто отказывались от участия, петербуржским  сотрудникам биеннале два месяца не выплачивали зарплаты, а куратор выставки Каспер Кениг выражал серьезные сомнения, что Манифеста состоится в принципе.

Но Манифеста открылась – в срок и, как казалось со стороны, без видимых осложнений. 27 июня Петербургский Дневник, местная ежедневная газета,  выпускаемая  Правительством Санкт — Петербурга (тем же самым органом, который выделил на проведение Манифесты около 150 миллионов рублей из собственного бюджета) вышла с торжественным выносом:   «Несмотря на действия провокаторов,   Петербург становится центром современного искусства».

Не совсем понятно, на какие именно провокации в данном случае намекало издание (как известно, в последнее время этим термином называют любые действия, идущие в разрез с официальной политикой власти), но то, что сама Манифеста провокаций всячески пытается избежать,  было понятно давно.

На пресс – конференции Каспер Кениг, например, говорил о том, что Манифеста в Петербурге – всего лишь гость, и что он вообще будет  стараться сделать «Манифесту без манифеста». Другими словами, все пытались быть осторожными – порой даже чересчур.

Инсталляция Томаса Хиршхорна ABSCHLAG (Срез),2014.                                           Фотография предоставлена пресс — службой Manifeta.

Выставка в Генеральном Штабе, новом крыле Эрмитажа, предназначенном для экспозиции искусства XIX – XXI веков («новое» это даже мягко сказано – стены некоторых залов докрашивали, когда Генштаб уже принимал первых посетителей) была составлена из работ художников, которых любят показывать на всех международных биеннале – Томаса Хиршхорна (которого в свое время показывали  в Baibakov Art Projects), Марии Лассинг, Доминики Гонсалес-Фёрстер, Франсиса Алис, Брюса Наумана и Вольфганга Тильманса, плюс российских художников Влада Мамышева – Монро, Тимура Новикова, Павла Пепперштейна и Саши Сухаревой. Многие из списка показывались в городе впервые, и в экспозиции чувствовалось особое усилие организаторов дать и художникам и зрителям достаточно времени и пространства для ознакомления и размышлений.

Треть основной экспозиции была выставлена непосредственно в Зимнем Дворце, и это была уже совсем другая истори: здесь присутствие Манифесты казалось навязанным извне. Найти работы художников вроде Герхарда Рихтера, Йозефа Бойса, Тацу Ниси и прочих было сложно даже с картой Манифесты, выдававшейся в Генштабе. Многие работы были показаны в пространствах, которые казались периферийными  — инсталляция из рассыпной пудры художницы Карлы Блэк, например, скрывалась за закрытой дверью. Смотрительницы музея  очевидно были настроены скептически: на вопросы о том, где что искать, они обычно отвечали что – то в духе «да,  я что – то видела – где – то в там, рядом с нашими Караваджио». Эрмитаж, с его имперским прошлым и энциклопедической коллекцией, для современного искусства может быть колоссальным ресурсом для интерпретации и исследования.  В случае Манифесты, эта возможность была упущена – как художники, так и сам музей то ли остерегались друг друга, то ли просто были не слишком друг в друге заинтересованы.

Сьюзен Филипс, Круговорот реки (Нева), 2014,
Двенадцатиканальная аудиоинсталляция в Зимнем Дворце.                                         Фотография предоставлена пресс — службой Manifesta.

Что касается политики, то Манифеста явно пыталась высказаться хоть как – то на каждую острую тему — об Украине, законе о сексуальной пропаганде, национализме, и пр. В Главштабе целый зал был выделен под серию фотографий Бориса Михайлова, снятых во время протестов на Майдане; в Зимнем Дворце Марлен Дюма показала серию портретов известных гомосексуалистов вроде Чайковского и Эйзенштейна; Эрик ван Лисхаут сделал масштабную инсталляцию и видео, посвященное эрмитажевским кошкам, пестрящую намеками на Pussy Riot.  Но почему – то в масштабе выставки, а не индивидуальных работ, все это напоминало какую – то отписку: мол, были темы, которые нельзя было игнорировать, и мы о них что — то да сказали.

В целом, эту Манифесту можно считать успешной попыткой привезти «важное» современное искусство туда, где его показывают не так часто, и мы надеемся что это усилие будет оценено зрителями (организаторы рассчитывают на то, что выставку увидят 500 000 человек).

Тем не менее, эта Манифеста оставила странное ощущение, что она могла бы проходить в любом другом городе мира. И, учитывая обстоятельства, место,  и время, это достаточно странно.